Атака пехоты и танков

Важнейшим вопросом совместных действий пехоты и танков является согласованность их ударов по времени и месту. Когда двинуть танки в атаку, где они обгоняют пехоту, как будет пехота двигаться за немцами — все это весьма существенно и требует точного расчета. Если танки и пехота выступали с исходных позиций, не согласовав во всех деталях каждый шаг своего продвижения, взаимодействие неизбежно нарушится, что в свою очередь может привести к срыву атаки. Хорошо известно, что взаимодействие должно быть рассчитано на всю глубину удара.

Это правильно. Но нужно отметить, что на практике часто бывает так: планируя бой в глубине неприятельской обороны, командиры гораздо меньше думают о том, как подвести свои танки и пехоту непосредственно к переднему краю. Считается, что танки и пехота окажутся там сами собой, после того как противник будет подавлен огнем. В действительности дело всегда обстоит сложнее. Если взять различные случаи нарушения взаимодействия танков и пехоты, то получается интересная картина: взаимодействие чаще нарушается как раз перед передним краем неприятельской обороны. Приведем подобного рода пример.

Противник свыше батальона пехоты с семью танками и четырьмя артиллерийскими батареями занимал оборону на высотах западнее степной речки. Позиции наших стрелковых частей проходили по восточному берегу этой речки. Командир части приказал двум батальонам пехоты с ротой танков овладеть при поддержке артиллерии высотами, запятыми противником. Исходное положение для атаки — сады на западном берегу речки — пехота и танки должны были занять с началом артиллерийской подготовки. От исходного положения до позиции противника насчитывалось 1000—1200 метров. Танкам надлежало, не отрываясь от пехоты больше чем на 200—300 метров, обеспечивать ее продвижение.

По сигналу танки и пехота одновременно двинулись вперед. Пехота, шедшая за танками, почти сразу же попала под фланкирующий огонь вражеских батарей, залегла и не смогла продвинуться дальше. Танки прошли около 600 метров и остановились, ожидая пехоту. Здесь они попали под обстрел и в течение двух часов маневрировали на поле боя, ведя огонь по огневым точкам немцев. После дуэли с вышедшими во фланг немецкими танками наши боевые машины вынуждены были вернуться в исходное положение. Единственным успехом этого дня был захват одной стрелковой ротой передовых траншей противника на скате высоты, где немцы, боясь движения наших танков в тыл, отошли назад на 300 метров.

На второй день выполнялась та же задача. Исходное положение и боевые порядки пехоты и танков остались прежними. Но танковый командир поставил на этот раз своим экипажам следующую задачу: сразу же с началом движения на максимальной скорости ворваться на передний край обороны противника и подавлять его огневые точки до подхода нашей пехоты. Результат опять получился неудовлетворительным. Танки ворвались на передний край и в течение нескольких часов «утюжили» вражеские траншеи. Пехота, как и в первый день, была прижата к земле
Танки, предоставленные сами себе, подавили несколько огневых точек и противотанковых пушек, а потом им опять пришлось отойти в исходное положение.

Выводы ясны. Неуспех как первого, так и второго дня вызван, главным образом, следующим. Пехота, находившаяся далее чем за километр от противника, вместо того, чтобы продвинуться вперед перебежками и переползанием под прикрытием огня своей артиллерии, сразу пошла во весь рост и тут же навлекла на себя сильный артиллерийский огонь противника. Танкам целесообразнее было не пускать вперед до подхода пехоты в противнику на дистанцию броска в атаку (200—300 метров). Чтобы подкрепить эту мысль, приведем другой пример.

Неприятель силою свыше батальона пехоты с противотанковыми средствами занимал оборону на восточных скатах одной высоты. Непосредственно перед его траншеями было минное поле, о котором никаких данных не имелось. Стрелковый полк с ротой танков получил приказ уничтожить противника на этой высоте и овладеть ею. Стрелковый полк занимал исходное положение в двухстах метрах от немцев. Исходные позиции танков были выбраны в нескольких километрах позади своей пехоты, в укрытии. При организации взаимодействия главное внимание уделялось одновременному удару пехоты, танков и артиллерии. Атака пехоты и танков была одновременной. Командир тщательно рассчитал время вывода танков с исходных позиций. За 25 минут до начала атаки была подана команда «заводи», за 17 минут — «вперед».

С началом движения танков артиллерия частью выделенных средств ослепляла наблюдательные пункты противника. За пять минут до атаки был дан минометный залп. Дым и пыль от многочисленных разрывов ослепили немцев, что позволило нашей пехоте и танкам без потерь продвигаться вперед. Точно в назначенное для атаки время, танки прошли свои траншеи. Пехота сразу же поднялась и, стреляя на ходу, устремилась к траншеям немцев. Несколько танков, подойдя к траншеям, подорвалось на немецких минах, но они продолжали вести огонь. Другая часть машин прорвалась в глубь обороны противника, уничтожая его огневые точки и живую силу. В результате правильного взаимодействия танков с пехотой высота была взята, а противник отброшен на четыре километра. При этом наши подразделения захватили 137 пленных и 6 пушек.

Из всего сказанного следует сделать такой вывод. Танки целесообразно использовать coвместно с пехотой, начиная с момента атаки, а не в течение всего периода наступления. Пехота должна сближаться с противником на дистанцию броска в атаку или ночью или во время артиллерийской подготовки. Задача танкового командира — так рассчитать движение, чтобы танки точно в час атаки прошли передовые позиции нашей пехоты. Для этого иногда нужно будет устраивать в тылу пробный пробег танка на боевой скорости, чтобы выяснить время, которое затратят танки на пробег с исходного положения к рубежу атаки. Особенно это необходимо в трудных условиях погоды (глубокий снег, грязь).

Гвардии полковник Л. БАБЕНКО.