|
«...Первая статья Ильенкова В. П. в «Красной Звезде» была опубликована уже 26 июня 1941 года. Её важность и значимость не подлежит сомнению. Дело в том, что в первые несколько дней у нас ещё не было сведений и материалов о бесчинствах, зверствах немецких захватчиков в отношении мирного населения. Ещё не успели наши спецкоры прислать свои сообщения о произволе, бандитизме, терроре фашистов в советских сёлах и городах.
И вот заходит ко мне Ильенков и рассказывает, что в 1939 году он участвовал в освободительном походе наших войск в Западную Белоруссию. Когда подошли к Белостоку, оказалось, что его заняли немцы. Воровским порядком они пересекли демаркационную линию.
Писатель видел этих надменных и нахальных завоевателей, следы их бесчинств и кровавых злодеяний. До ниточки они ограбили население, сожгли много деревень. В незарытых ямах, заполненных водой, лежали трупы истерзанных и убитых гитлеровцами местных жителей - стариков, женщин, детей. Фашисты не разрешали их хоронить.
-Я ещё в ту пору написал об этом, - сказал Василий Павлович.- Но тогда не печатали…
Я перебил писателя: «Давайте весь материал сюда». Он принес две статьи. Мы сразу их напечатали. Так появилась в «Красной Звезде» статья Ильенкова «Зверства фашистских разбойников». Она предупреждала советских людей о том, что несут с собой поработители...»
Из воспоминаний Д. Ортенберга, редактора газеты «Красная звезда».
|
22 сентября 1939 года войска Красной армии приблизились к Белостоку. Немецкие империалисты, в ненасытной жадности захватившие этот город, вынуждены были очистить его, отойти назад, на запад. Делали это они не по доброй воле, а потому что должны были считаться с могучей силой СССР.
Я помню этот ясный осенний день. Передовые отряды Красной армии двигались по шоссе из Волковыска на Белосток. Впереди ехали на грузовиках кавалеристы в папахах и бурках, лихие конники прославленной [6-й кавалерийской] Чонгарской дивизии. Они первыми должны были войти в город и объявить его советским.
Навстречу нам из Белостока по шоссе шли нескончаемым потоком угрюмые люди. Они шагали медленно, устало, сгорбившись под тяжестью узлов. Иные ехали на велосипедах, навьючив на них все свое имущество. На лицах их застыло выражение безнадежного страдания.
Но стоило этим людям увидеть советские боевые машины, как лица их озарялись радостной улыбкой. Они снимали шапки, приветливо кланялись бойцам Красной армии и взволнованно говорили:
— Товарищи! Здравствуйте, товарищи!
Как-то особенно мягко, тепло выговаривали они это новое для них слово, в которое они вкладывали все надежды свои на лучшую жизнь.
— Ну, что там? — спрашивали мы, указывая на видневшиеся вдали заводские трубы Белостока.
— Эх, не спрашивайте, товарищи, — отвечали нам, и снова скорбь омрачала лица людей. — Грабят, окаянные... Все метут подчистую.
— Еще бы. Гитлер объявил, что грабёж побежденных есть священное право победителей, — заметил учитель в очках, перевязанных ниткой. — Ведь определенная часть награбленного переходит в собственность грабителя, а остальное — в общую кассу фашистов.
Ровно в час дня мы подъехали к немецкой заставе, стоявшей на шоссе в десяти километрах от Белостока. Возле мотоциклов стояли немецкие солдаты, напряженно вытянув руки по швам. На их лицах застыло одинаковое выражение подавленности и бездумной готовности совершить все, что прикажет начальство, каковое стояло тут же, — олицетворение жестокого равнодушия в сером плаще с серым, тусклым взглядом.
Мотоциклисты снялись с места и помчались к Белостоку, а мы за ними. Вот и предместье города. Издали виднеется огромная толпа на шоссе. Она медленно расступилась и в образовавшемся узком коридоре проехали немецкие мотоциклисты, — люди молча глядели на них с презрением и ненавистью. И вдруг они увидели колонну наших машин... Толпа бросилась навстречу нам с криками радости:
— Да здравствует Советский Союз! Да здравствует Сталин!
Танки и бронемашины 6-й кавдивизии где-то под Белостоком. Сентябрь 1939 года.
С большим трудом пробрались мы сквозь толпу и въехали в город. Наша машина остановилась на одной из улиц центра. Тотчас же нас окружили взволнованные, люди, они кричали, перебивая друг друга:
— Товарищи, спасите нас! Нас грабят, убивают... над нами издеваются... Вот они — наши мучители! В двадцати шагах от нас стояли два немецких офицера с фашистскими значками на рукавах. Они руководили погрузкой каких-то тюков, которые солдаты выносила из текстильной фабрики и складывали на грузовик.
— Шерсть увозят! Наш труд... наше добро, — с негодованием говорили текстильщики. — Воры!
Да, это были самые обыкновенные воры. Они похищали всё, что попадалось ценного под руку: мануфактуру, металлические предметы, лом, одежду, продукты, золото, часы, хлеб... Все это грузилось на автомашины, каждые пять минут с аэродрома поднимались тяжелые грузовые самолеты с пряжей, с кожей, с мануфактурой.
Истекали последние минуты до того срока, когда немцы должны были покинуть город. По улицам проносились вереницы грузовиков с краденым имуществом.
— Проклятые разбойники! Бандиты! Убийцы! — неслись им вслед негодующие выкрики... В одну из машин полетел камень.
Вытесняя непрошенных гостей, Красная армия продвигалась дальше на запад. И всюду мы видели следы фашистской «культуры»: сожжённый и разгромленный город Ломжу, превращенный в кладбище; сожжённые деревни, вместо которых торчали лишь голые трубы печей... В одной из деревень возле шоссе чернела огромная яма, наполненная вонючей водой.
— Вот здесь, — сказали нам жители деревни, — расстреляно несколько наших крестьян. Нам не дали даже похоронить их. Они лежат на дне этой ямы.
Расстрелы, кровавый террор за малейший протест против издевательства и насилия фашистских извергов-гитлеровцев, издевательство над национальным достоинством человека, грабеж среди белого дня, — вот чего никогда не забудут жители Белостока. Они предъявят фашистским бандитам солидный счет и заставят их расплатиться по этому счету.
— Пойдемте, товарищ, — проговорил бледный пожилой человек, взяв меня за руку. — Я хочу вам показать немецкое варварство.
Он привел меня во двор, где уже толпился народ. В углу двора из неглубокой ямы вытащили трупы расстрелянных немецкими палачами граждан города Белостока: один из них был в солдатской шинели, другой — с руками рабочего, третий — ученик... Это были простые люди, труженики, все преступление которых состояло в том, что они не хотели подчиниться произволу насильников-гитлеровцев.
Я смотрел на стоявших вокруг женщин, — их глаза горели жаждой мести... Каждый день в Белосток прибывали беженцы из районов Польши, отошедших к фашистам, — труженики не хотели быть рабами фашизма. Они уходили на восток, в СССР, чтобы вместе с советским народом бороться за торжество коммунизма, за уничтожение разбойничьей банды фашистов, они мечтали о жестокой расплате за все оскорбления и унижения, за разграбленные фашистами города и села, за пролитую ими кровь.
Теперь этот час расплаты наступил. Народ Западной Белоруссии вместе с Красной армией борется за свою землю, за право жить счастливо, и он очистит землю от фашистской нечисти навсегда.
Статья была опубликована в газете «Красная Звезда» 26 июня 1941 года.
Командиры и политработники Белорусского особого военного округа. Слева - писатель В. П. Ильенков. Белосток, ноябрь 1939 года.
