Нашим морем была Ладога

 

Русаков Зиновий Григорьевич

 

Отрывок из книги

 

 

Для содействия наступлению войск флотилия получила приказание командующего фронтом высадить десант в тыл олонецкой группировки противника, в район между устьями рек Тулоксы и Видлицы. Около 4 тысяч бойцов и командиров 70-й бригады морской пехоты во главе со своим командиром подполковником А. В. Блаком скрытно были сосредоточены у лесистого берега в районе поселка Юшково, на левом берегу реки Волхов, в 5 километрах вверх по течению от города Новая Ладога.

 

Общее руководство десантной операцией было возложено на командующего Ладожской флотилией контр-адмирала В. С. Черокова. Командовал высадкой десанта капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский.

 

Несмотря на то что во время подготовки операции проводились тренировки и учения с выходом в озеро, командующий флотилией буквально накануне получения приказа решил провести генеральную «репетицию» с фактической посадкой войск на суда, переходом озера и высадкой для решения тактической задачи на берегу.

 

В ходе «репетиции» произошел такой эпизод.

 

Полученный из штаба флотилии экземпляр документа «Ведомость посадки», согласно которому бойцы рассаживались на суда, был неразборчиво и с ошибками отпечатан. Из-за этого при проверке оказалось, что бойцы первого броска разместились неправильно. Легко себе представить, что произошло бы при фактической высадке на берег под огнем противника, когда вместо того, чтобы первыми вышли саперы для разминирования проходов, за ними автоматчики, пулеметчики и, наконец, санитары, все было бы наоборот.

 

Мещерский потребовал отменить посадку и повторить ее заново в полном соответствии с уточненным к этому времени документом. Как ни увещевали Мещерского не задерживаться — «ведь это же только репетиция, успеем потом поправить ошибку», — он настоял на своем.

 

Оказалось, что не зря. Едва только закончилась повторная посадка бойцов на суда, как неожиданно был получен приказ: «Репетиция отменяется, приступить к фактическому выполнению операции».

 

Она тотчас же и началась. К полудню 22 июня, закончив погрузку первого эшелона морской пехоты с вооружением, боеприпасами и техникой, корабли вышли на рейд Новой Ладоги для построения в походный порядок.

 

Символично было то обстоятельство, что корабли направлялись точно к тому же месту, где ровно 25 лет тому назад, в годы гражданской войны, в июне 1919 года, моряки Красного флота, взаимодействуя так же, как и теперь, с 7-й армией, высаживали десант для разгрома белогвардейских и белофинских банд.

 

Тогда, чтобы сорвать замыслы интервентов, намеревавшихся окружить части 7-й армии красных между Ладожским и Онежским озерами и совместно с силами Юденича ударить по Петрограду, Реввоенсовет Петроградского фронта приказал войскам межозерного участка фронта и военной флотилии перейти в решительное контрнаступление и очистить район от противника. Операция, получившая название Видлицкой, завершилась полным разгромом интервентов!

 

Разгром врага был настолько полный, что в дальнейшем белофинны-интервенты уже не пытались на Ладожском озере и в Приладожье вести активные боевые действия.

 

Высокую оценку Видлицкой операции дал В. И. Ленин. Управляющий делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевич вспоминает: «Владимир Ильич, словно не веря своим глазам, несколько раз перечитывал подробную телеграмму, сейчас же бросился к карте и разъяснял всем к нему приходившим колоссальное значение этой новой победы, этой замечательной операции. — "И как прекрасно задумана! — воскликнул Владимир Ильич. — И как выполнена"».

 

Четверть века назад Георгий Георгиевич Виноградский командовал эскадренным миноносцем «Уссуриец» в Видлицкой операции, а теперь его сын, старший лейтенант Георгий Виноградский, был командиром одного из кораблей отряда высадки десанта.

 

Подвиг моряков времен гражданской войны не мог не вдохновлять моряков-ладожцев, идущих в бой на защиту завоеваний Октября. На судах царило приподнятое настроение. «Любой приказ командования выполню с честью. Не щадя своей жизни, буду делать все необходимое для успешного проведения операции», — писал в своем заявлении о вступлении в партию комсорг дивизиона «морских охотников» старший матрос катера МО-199 Василий Чурсин. «Моя рука не дрогнет...» — заверял боцман катера МО-228 старшина 1-й статьи Алексей Белоголовцев.

 

«Вам поручено, — писали морские пехотинцы в письме к морякам флотилии, — высадить нас на берег для выполнения важной боевой задачи. От вас в значительной степени зависит успех наших действий на берегу. Ни на минуту не забывайте об этом. Мы уверены, что вы с честью выполните свой долг перед Родиной. Ваша отвага и умение во время перехода и огневая мощь в подавлении артиллерии врага должны быть достойными приумножить славу русских моряков».

 

В 15 часов 30 минут 22 июня 1944 года корабли первого эшелона снялись с якоря и направились в район высадки десанта. Всего в операции участвовало более 70 судов. К рассвету 23 июня суда флотилии достигли района высадки. В 3 часа 19 минут 23 июня был дан сигнал со сторожевого корабля «Конструктор», на котором держал свой флаг капитан 1-го ранга Н. И. Мещерский, о начале движения к берегу катеров с морскими пехотинцами.

 

С этого момента и до полного завершения операции Мещерский ни на минуту не покидал мостика. Его «Конструктор» вел огонь по противнику, менял позицию, прикрывал десантников, и везде чувствовалась твердая рука «дирижера» высадки Н. И. Мещерского.

 

Николай Иосифович принадлежал к числу тех молодых офицеров царского флота, которые с первых дней Октября перешли на сторону Советской власти. В начале Великой Отечественной войны он, командуя минным заградителем «Марти», вписал славные страницы в боевую летопись Краснознаменного Балтийского флота. Его минзаг стал одним из первых гвардейских кораблей. Человек редкого обаяния, отличный командир, отмеченный многими боевыми наградами, Мещерский пользовался огромным авторитетом среди моряков.

 

В ходе Тулоксинской десантной операции совершили много славных дел катера Павла Степановича Колесника: они отражали атаки авиации, в упор, с близких дистанций, обстреливали тяжелые орудия противника, искусно ставили дымзавесы в непосредственной близости от берега. С первых дней войны имя храброго офицера было прочно связано с боевыми действиями Ладожской флотилии. Под стать ему были его соратники и друзья: офицеры Николай Епихин, Иван Воронин, Иван Волошенко, Георгий Бровкин, Иван Певнев, А. А. Сипайло, М. Ф. Клюихин, главстаршина Николай Архипов, боцман Илья Корягин, старшина 1-й статьи Борис Штейнвейс, матрос Александр Шевчук.

 

Отрядом кораблей охранения командовал бывалый воин, опытный катерник из пограничников, капитан 3-го ранга Николай Иванович Кирсанов. Свой вымпел он держал на катере МО-201.

 

В начале боя при высадке десанта в район боевых действий на катере МО прибыл командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Катер командующего прошел между кораблями с десантниками. Адмирал приказал ускорить движение транспортов к берегу, чтобы не дать возможности противнику опомниться после внезапного появления десанта.

 

В числе высадочных средств флотилии были мотоботы типа рыболовецких сейнеров и катера типа КМ. Все они входили в состав дивизиона катерных тральщиков, которым командовал старший лейтенант Н. И. Вестеров. Высадка производилась также с тендеров и с разъездных катеров типа ЗИС.

 

На одном из катерных тральщиков — КТЩ-16 — командиром был младший лейтенант Александр Данилович Суник и механиком — главный старшина Павел Михайлович Богомазов. Много рейсов совершил КТЩ-16 с десантниками под огнем противника. Катер попал под прицельный огонь снайпера, стрелявшего разрывными пулями, получил 27 пробоин, но продолжал действовать бесперебойно.

 

Доблестно действовали и экипажи тендеров.

 

Тендер старшины 2-й статьи Александра Сухарева перебросил с кораблей на берег более сотни солдат с боезапасом. Десять часов команда работала под огнем. Тендерист краснофлотец Федор Смирнов перенес на берег под огнем 200 ящиков с минами, снарядами и патронами.

 

При высадке солдаты на одном из тендеров дрогнули, тогда моторист старший краснофлотец Сергей Сиренко первым бросился в воду, своим примером увлекая пехотинцев. Когда на один из тендеров спикировал вражеский самолет, матрос-моторист выскочил из машинного отделения на палубу к пулемету ДШК и открыл огонь. В ходе скоротечного боя самолет противника был сбит.

 

Главного старшину Григория Харламова — веселого, жизнерадостного балагура, бесстрашного в бою — знали на флотилии с первых дней войны. Его катер КМ-112 шел с первым броском. На нем переправился отважный командир первого отдельного стрелкового батальона майор Ф. М. Кондрашев. На этом же катере, с последующим броском десантников, шел командир бригады А. В. Блак. С первым эшелоном на берег высадился начальник штаба бригады майор Степан Яковлевич Бунаков. Это он со своими подчиненными задолго до того, как возник вопрос о десантной операции, производил расчеты, планировал и «проигрывал» высадку десанта.

 

С первым броском вместе с командиром батальона майором Ф. М. Кондрашевым из числа врачей на берег высадился командир медико-санитарного взвода старший лейтенант медицинской службы Р. Н. Григорьев. Вслед за ним с первым эшелоном на берег высадился начальник медицинской службы десанта майор В. Л. Раппопорт. Развернутый им в 200-300 метрах от берега медпункт спас жизнь многим раненым бойцам.

 

В редком сосновом лесу на берегу озера развернулась также группа медицинской службы Ладожской флотилии под руководством капитанов медицинской службы З. Е. Балыкина и Г. П. Пегова. Сюда подносили раненых. После оказания первой медицинской помощи на катерах их отправляли на транспорты «Чапаев» и «Ханси», использовавшиеся после высадки десанта как госпитальные суда.

 

Все это происходило под ожесточенным огнем противника. Когда разрывы мин стали приближаться к месту, где лежали раненые, флотские санитары Василий Бурдасов, С. И. Соловьев и В. С. Вертюшкин бросились вытаскивать раненых из-под обстрела. Много жизней отважных воинов сохранили медицинские работники флотилии во главе с начальником медслужбы подполковником И. Н. Томилиным.

 

Поддерживая десантников, корабли усилили обстрел позиций противника. Моряки стреляли с высокой точностью, нанося большой урон врагу. Недаром с первым же броском на берег высадились корректировщики стрельбы под командованием капитан-лейтенанта Ф. Н. Сочейкина. Они передавали по радиостанции на корабли заявки на огонь с точным указанием целей. Был случай, когда моряки одного из таких корректировочных постов оказались совсем близко от батареи противника. Обнаружив, что прислуга этой батареи оставила пушки и укрылась в землянке, корректировщики выскочили из своих укрытий и, захватив трехорудийную батарею, открыли из ее пушек огонь по врагу. Такие эпизоды в ходе боя были не единичны.

 

В числе первых на берег вышло подразделение саперов инженерной службы Ладожской флотилии под командованием инженер-капитана Владимира Денисовича Власова. В состав группы входили старший сержант Гавронский, несколько инструкторов саперного дела и матросы. Им надлежало сделать и обозначить вехами проходы в подводных и береговых заграждениях противника для беспрепятственной высадки десанта. Однако боевая обстановка неожиданно поставила перед саперами совсем другого рода задачу. Выйдя на сушу на самом крайнем левом фланге, они оказались прямо перед артиллерийской батареей противника. Завязался бой с автоматчиками, прикрывавшими батарею. Он продолжался почти час. Не выдержав напора флотских саперов, расчет батареи отступил.

 

Среди саперов, захвативших батарею, оказался боец, раньше служивший в артиллерии. Ему удалось быстро восстановить одно из орудий и открыть из него огонь по врагу.

 

Четко действовал на берегу корректировочный пост моряков с канонерской лодки «Нора» под командованием старшины 2-й статьи Александра Голованова. Сигнальщик Федор Салов обнаруживал цели, дальномерщик В. А. Акимутин точно определял дистанции и нужные ориентиры, а радист Д. К. Белозеров, поддерживая связь с кораблем, передавал данные для стрельбы артиллеристам канлодки. Расчеты штурмана старшего лейтенанта Ивана Афанасьевича Яроша и командира боевой артиллерийской части молодого лейтенанта В. Ф. Гарина были безупречными. Стрельба велась успешно.

 

Корабельные радисты сделали так, что все передачи корректировочного поста с берега транслировались через динамики по всему кораблю. Весь личный состав знал о том, как идет бой и каковы результаты стрельбы корабельных артиллеристов. Сообщения говорили о больших потерях противника.

 

Но вдруг печальное известие: убит сигнальщик канонерской лодки «Нора» Федя Салов, любимец команды, молодой моряк, коммунист. Моряки вспоминали, как перед боем он упросил командира корабля послать его с десантом на берег.

 

Это был тот самый матрос, который 28 мая 1942 года, раненный в руку во время ожесточенного фашистского налета на порт Кобона, превозмогая боль, поднял на мачте сбитый осколком разорвавшейся бомбы флаг корабля.

 

С беззаветной храбростью сражались на берегу морские пехотинцы. Девять атак противника отбила первая рота 3-го отдельного стрелкового батальона в первый день боя. Коммунист рядовой Александр Мошкин вел огонь до последнего патрона. Когда его окружили вражеские солдаты, чтобы взять живым в плен, он выдернул чеку гранаты, висевшей у него на поясе.

 

Матросу-десантнику Александру Ивановичу Мошкину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

 

Высадив на берег десантников первого эшелона, транспорты срочно направились в Свирицу, чтобы принять на борт еще 3-ю бригаду морской пехоты под командованием инженер-капитана 1-го ранга С. А. Гудимова.

 

На буксире у транспортов шли поврежденные мотоботы. На их палубах лежали тела погибших в бою десантников. С болью смотрели на них моряки. Ведь всего несколько часов назад это были живые, веселые парни.

 

Среди убитых бойцов морской пехоты лежал отец рулевого транспорта «Чапаев» Левина; совсем недавно, на глазах всей команды, он трогательно прощался с сыном.

 

На следующий день, 24 июня, внезапно разразился шторм. Связь с берегом прекратилась. В районе высадки остались только корабли артиллерийской поддержки. Боеприпасы, выгруженные на берег, подходили к концу, а шторм усиливался.

 

Немецкое командование, узнав о высадке десанта, срочно направило из Видлицы танки, артиллерию и пехоту. Противнику нужно было во что бы то ни стало освободить путь для отступающих под напором войск Карельского фронта частей олонецкой группы финнов. С каждым часом напряжение боя увеличивалось. Наивысшего ожесточения оно достигло тогда, когда враг получил подкрепление, а десантники, наоборот, из-за шторма лишились возможности пополнять свои поредевшие ряды и иссякающие боеприпасы.

18 атак отразили морские пехотинцы в этот день.

 

Командующий флотилией приказал передать на берег десантникам весь корабельный запас винтовочных патронов и значительную часть артиллерийских снарядов малого калибра. Четыре раза боеприпасы для десантников приходилось сбрасывать на парашютах.

 

Тяжелая участь выпала в этот день на долю моряков одного из транспортов — «Стенсо», возглавляемого храбрым офицером старшим лейтенантом Алексеем Сухановым. Корабль этот был старый, из числа грузовых судов морского каботажного плавания, и в то же время очень удобный для перевозки грузов, вооружения и войск. Большой трюм с широко открытым люком позволял принимать крупногабаритные грузы, а мощная лебедка и грузовая стрела — поднимать до 15 тонн.

 

Но мощность машины была, увы... всего 100 лошадиных сил. Соответственно скорость судна не превышала 4-5 миль в час, и то при тихой погоде. Не зря моряки называли «Стенсо» различными нелестными кличками, вроде «антилопа-гну», «небесный тихоход» или «британский союзник», намекая на медлительность союзников с открытием второго фронта.

 

Когда корабль снялся с якоря и взял курс на Свирицу вдоль берега Ладоги, ему пришлось вступить в единоборство с жесточайшим штормом. Волны хлестали через фальшборт. Весь корпус содрогался. Казалось, судно не двигается, а стоит на месте. Гребной винт, оголившись на волне, крутился в воздухе. Машина в это время развивала бешеные обороты. Кочегары, балансируя, шуровали у топок, невероятными усилиями поддерживая давление пара в котле. Вдруг раздались угрожающие звуки в машине, пришлось ее остановить. Еще мгновение — и поломка была бы катастрофической: выяснилось, что от сильной вибрации оборвало один из болтов крепления подшипников. Корабль, лишенный хода, оказался во власти стихии — его понесло в сторону берега, занятого противником.

 

Нужны были огромная воля, выдержка и мастерство, чтобы в таких условиях производить ремонт.

 

В течение нескольких часов механик корабля мичман П. А. Ошмарин вместе с находившимся на борту участником операции флагманским инженером-механиком З. Г. Русаковым и машинистом Сергеем Мозгалевым исправляли поломку.

 

Наконец машина заработала, и «Стенсо» с трудом лег на свой курс. К исходу суток транспорт добрался до Свирицы.

 

Нужно было торопиться с доставкой подкрепления. Погрузив десант и технику, «Стенсо» вместе с другими транспортами вышел в озеро. Волнение после шторма не унималось. На всем пути от Свирицы до места высадки стоял густой туман и шел дождь. А выйти к берегу нужно с максимальной точностью: ведь плацдарм, занятый первым эшелоном, по ширине был совсем незначителен. Под командованием опытных моряков, таких, как старшие лейтенанты Ф. Ходов и А. Суханов, экипажи транспортов выполнили свою задачу. Несмотря на сильный артиллерийско-минометный огонь противника, они подошли к самому берегу и быстро высадили морскую пехоту на катера. Катерники совершали рейсы между берегом и кораблями, доставляя подкрепления и боеприпасы десанту.

 

Преследуя противника, наши части подошли к четвертой оборонительной полосе финнов на перешейке между Онежским и Ладожским озерами, к району города Питкяранта. 11 июля, в 21 час, город был взят штурмом.

 

В начале августа Свирско-Петрозаводская операция успешно завершилась. Войска продвинулись на 200 — 250 километров. Большая часть Карелии была освобождена от врага.

 

Моряки флотилии внесли достойный вклад в дело освобождения бассейна Ладожского озера и Советской Карелии от оккупантов. Тулоксинская десантная операция сыграла значительную роль в ходе боевых действий Карельского фронта.

 

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 июля 1944 года «за образцовое выполнение задания в боях с немецко-фашистскими захватчиками при форсировании реки Свирь, прорыв сильно укрепленной обороны противника и проявленную доблесть и мужество» Ладожская военная флотилия была награждена орденом Красного Знамени и стала именоваться Краснознаменной Ладожской флотилией.

 

Орденом Красного Знамени были также награждены 2-й отдельный отряд бронекатеров, которым командовал капитан 3-го ранга В. А. Степаненко, и 2-й дивизион катеров МО, которым командовал капитан 3-го ранга П. С. Колесник.

 

За выдающиеся заслуги в организации руководства и обеспечения боевых операций и за достигнутые в результате этих операций успехи в боях за Родину Президиум Верховного Совета СССР наградил: орденом Ушакова 2-й степени — контр-адмирала В. С. Черокова и капитана 1-го ранга Н. И. Мещерского; орденом Нахимова 1-й степени — капитана 1-го ранга А. В. Крученых; орденом Нахимова 2-й степени — капитана 3-го ранга Г. Н. Слизкого, старших лейтенантов И. И. Певнева и А. А. Васильева; орденом Александра Невского — капитана 3-го ранга П. С. Колесника. Многие моряки также были награждены орденами и медалями.

 

После подписания перемирия и восстановления Государственной границы СССР с Финляндией Ладога стала вновь внутренним озером нашей Родины.

 

4 ноября 1944 года Ладожская флотилия была расформирована. Корабли ушли на Балтику для участия в окончательном разгроме врага. В приказе об этом, подводя итоги боевой деятельности флотилии, нарком Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, всегда уделявший особое внимание Ладоге, выражал надежду, что моряки-ладожцы на своих кораблях в открытом море достойно выполнят свой долг перед Родиной.

 

Приложение к статье Берег двух десантов

 

Памятник на братской могиле воинов-десантников

 

Полностью текст воспоминаний здесь