Снова Москва салютует Красной Армии и радостные огни иллюминации озаряют низкое осеннее небо. Смоленск наш! Пала неприступная крепость вражеской обороны. Ещё шире распахнулись ворота на запад.
Древнейший русский город, раскинувшийся на высоких берегах Днепра, был красивейшим из городов. История поставила его на боевом западном рубеже родины. Опоясанный мощной стеной, Смоленск, стоял на этом рубеже на протяжении столетий, подняв к небу грозные башни. Не раз вражеские полчища подкатывались под стены Смоленска. Город стоял насмерть, но не сдавался. Горел, но продолжал биться. Наполеону вместо города достались одни угольки. И снова город воскресал из пепла для новых сражений за родину.
Родной город! Мне памятны твои узкие улицы, поднимающиеся по кручам. Мы ходили по твоим широким стенам, обросшим травой, и, прикасаясь руками к ноздреватым замшелым камням твоих древних башен, внимали голосу славы, застывшей в руинах. С Королевского бастиона мы любовались стройными шеренгами русских полков, проходивших строгим парадным шагом перед памятниками Отечественной войны.
В Смоленске было много памятников, и сам город, с его древними стенами, башнями, церквами, возвышался над Днепром как памятник русской неувядаемой славы. В центре города, в сквере, среди густых клёнов и лип, стоял бронзовый Глинка, подняв палочку дирижера. На чугунной решётке памятника, по вызолоченным нотным значкам металлической партитуры «Сусанина» мы в ранней юности с волнением перечитывали призыв к самопожертвованию во имя родины. И в самой судьбе города, не раз жертвовавшего собой для спасения отчизны, есть то же сусанинское, русское, беззаветное.
Ворота на запад
Немцы сожгли Смоленск. На шестой день войны они засыпали его тысячами зажигательных и фугасных бомб с воздуха. Немецкие танки ворвались по Краснянскому шоссе в разрушенный город. Немцы считали Смоленск ключом к Москве. Этот ключ был в их окровавленных руках.
Немцы торжествовали. В Смоленск приехал Гитлер. В позе Наполеона стоял он перед стенами древнего русского города. Сотни фотографов торопились запечатлеть этот «исторический» момент. Бездарный актер прокричал по радио свою очередную истерическую брань, объявив всему миру, что Красная Армия не существует. Сегодня альбом со смоленскими снимками 41-го года вызывает у Гитлера лишь приступ бессильного бешенства. «Уничтоженная» им Красная Армия вошла в Смоленск!
Два с лишним года страданий под немецким игом! Город исчез. Истреблено, вымерло, замучено почти стотысячное население. Уничтожены университет, колоссальная библиотека, разграблены ценнейшие собрания картинной галереи и Тенишевского музея. Разрушены древние церкви и монастыри. Немцы превратили Смоленск в сплошную тюрьму — в лагерь пыток и смерти.
Но город не сдался. Лучшие люди Смоленска ушли в леса, чтобы бороться с врагом. Смоленские партизаны наводили ужас на немецких захватчиков и их агентов. Смоленские дороги стали непроезжими.
Немцы бросали против смоленских партизан войска и танки — ничто не помогло. Смоляне, не щадя своей жизни, упорно прокладывали путь частям Красной Армии. Героическая борьба их за родной город увенчалась победой.
Смоленск — первый крупный город из занятых нами, стоящий на Днепре. По Днепру немцы создавали свой «восточный вал» против Красной Армии. Они укрепляли его больше двух лет силами сотен тысяч русских людей, превращённых в рабов. В «неприступных» укреплениях днепровского пояса пробита брешь — взят Смоленск. «Восточный вал» дал ещё одну большую трещину. За Смоленском Днепр течёт на запад — в Белоруссию.
Нет, не может быть такого «вала», через который не перешагнула бы Красная Армия!
Статья была опубликована в газете «Красная Звезда» 26 сентября 1943 года.
