27 февраля 1942 года на одном из участков Крымского фронта пехота при поддержке нескольких КВ, остававшихся в строю в 229-м отдельном танковом батальоне, в очередной раз пыталась отбить у немцев господствующую на местности высотку 69,4.
23-27 июня 1941 года в районе Дубно, Луцка и Ровно произошла крупнейшая танковая битва в истории Войн. В этом бою шесть Советских механизированных корпусов столкнулись с Германской танковой группой.
Как и многие военные части - Ефремовский гарнизон ныне совершенно заброшен. 191-ый авиаполк был частью Московского округа ПВО, в который входили системы ЗРК С-25, окружавшие столицу двумя кольцами, обеспечивая воздушную безопасность Московского региона.
(Из записок офицера связи) Экипажи собрались перед вылетом в тесной комнатке командного пункта.
Летчики склоняются над планшетами. Маршрут черной ломаной линией ложится на карты. Штурманы наизусть заучивают места световых маяков, сигналы.
По хрусткому снегу расходимся к кораблям. Я лечу на ведущей машине отрада. Летчик старший лейтенант Бобин неторопливо, по-хозяйски устраивается на своем высоком сидении. Мы с капитаном Петиным хлопочем в штурманской рубке.
Свет из патрубков дрожащими отблесками проникает в рубку. Наощупь раскладываю на полу планшеты, карты, ракеты.
— Готовы? — кричит Бобин.
— Готовы!
Тяжело нагруженная машина долго бежит по снегу. Отрываемся от земли, виснем в воздухе. Петин щелкает кнопкой секундомера. Полет начался.
Монотонно гудят моторы. Серебристо светится крошечная лампочка на компасе. Бобин удивительно плавно ведет корабль — стрелка курса не шелохнется. Внизу темносерым планом лежит земля. Скоро фронт. Уже видны далекие всполохи артиллерийской стрельбы.
— Оденемся? — предлагает Петин.
Мы набрасываем на плечи парашютные лямки, помогаем друг другу застегнуть карабины. Ложимся на пол рубки. Так удобнее ориентироваться. Петли заботливо прикрывает перчаткой комнатную лампочку. В кабине совсем темно.
Фронт. Мы видам его по плывущим над снегом ракетам. Они выхватывают из темноты большие овалы полей, озаряя их дрожащим, неверным светом. С левого борта острыми языками вспыхивают батарейные очереди. Над черным квадратом леса протягивается пунктир трассирующих пуль.
Петин толкает меня локтем. Справа, на одной высоте с нами, повисли багровые, расплывающиеся шары.
— Зенитка!
Бобин слегка отворачивает машину. Потом снова берет прежний курс. Теперь мы идем над темпами. Пробираюсь на открытый мостик пилотской кабины. Лицо обжигает тридцатиградусным ветром. За могучим хвостом корабля чуть поблески-вают в черном воздухе выхлопы моторов второй, третьей машин отряда. Они идут за нами, как привязанные. Бобин близко придвигает ко мне закрытое маской лицо:
— Скоро?
Я показываю на светящийся циферблат часов. Сняв перчатку, веду пальцем до нужной риски. Бобин, утвердительно качнув головой, застывает в напряженной позе. Вытянутые вперед руки легли на штурвал, голова чуть откинута на спинку сиденья, глаза косят на приборную доску.
Идем над немцами. В просветах облаков тускло мерцают далекие звезды. Под крылом стынет таинственная, молчаливая земля.
— Притаились!— кричит мне на ухо Петин, широким жестом показывая вниз.
Слева, в стороне от горящей деревни, появились какие-то огоньки. Прильнув к целлулоидному фонарю рубки, пристально всматриваемся в них. Они выложены квадратом.
— Подманивают,— озабоченно бубнит Петин.
Строго под кораблем едва видна тонкая-тонкая линия. Это рокадная железная дорога. Бобин осторожно, чтобы не потерялись ведомые, разворачивает самолет. Последний излом маршрута. В конце его — наша цель.
Внизу все больше и больше огней. Тускло светятся костры, мелко вспыхивают какие-то сигналы, грудой рассыпанных на снег углей горят деревни.
Целлулоид мутен. Мы буквально тычемся в него носами, до боли в глазах всматриваясь в огни.
Но вот и он, наш сигнал!
Торопливо советуемся с Петиным — здесь ли? Снова выскакиваю на мостик. Бобин входит в круг. Мощное крыло, теряясь консолью в темноте, словно разрезает пополам выложенный на земле знак. Еще раз сверяемся с картой. Еще раз ог-лядываем раскинутые до темного горизонта огни.
— Здесь!
Газ убран. Спиралям вниз. Все жарче и жарче горят костры. Серебристая стрелка высотомера движется к нулю.
— Приготовиться! — резким голосом кричит Петин борттехнику.
В красноватых отблесках костров видны темные фигурки людей. Неприятным холодком возникает сомнение: вдруг не наши? Быстрый, решающий все взгляд вокруг.
— Пошел! — резко взмахиваю ручкой. Задание выполнено.
Бобин дает газ. Ровно забрав, моторы несут машину по прямой, метрах в ста от земли. Через некоторое время, неслышно возникая в темноте, от опушки большого леса навстречу протягиваются пунктиры пулеметных очередей.
— Заговорили, гады! — кричит Пепин. Бобин даст крен, чтобы миновать опасное место. Но нас бьют теперь из четырех точек. Светлые линии трассирующих пуль, перекрещиваясь, проходят совсем близко от крыла и, словно обессилев, гаснут.
Второй заход. Снова, огонь из леса. Бобин насколько можно приподнял нос ко-рабля — уходим с набором высоты. Майор Н. ДЕНИСОВ.
Узники фашизма...
Советские дети - узники 6-го финского концлагеря в Петрозаводске. Во время оккупации Советской Карелии финнами в Петрозаводске было создано шесть концлагерей для содержания местных русскоязычных жителей. Лагерь №6 размещался в районе Перевалочной биржи, в нем держали 7000 человек.
Девочка, которая на фотографии вторая от столба справа — Клавдия Нюппиева — спустя много лет опубликовала свои воспоминания.
«Помню, как люди падали в обморок от жары в так называемой бане, а затем их обливали холодной водой. Помню дезинфекцию бараков, после которой шумело в ушах, и у многих шла носом кровь, и ту парилку, где с большим „старанием“ обрабатывали всё наше тряпьё. Однажды парилка сгорела, лишив многих людей последней одежды».
Фотография сделана после освобождения Петрозаводска Красной армией 28 июня 1944 года.
Автор фотографии - Галина Захаровна Санько, фотокорреспондент журнала «Фронтовая иллюстрация». Галина Санько снимала бои под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге. Дважды тяжело ранена, награждена орденом "Красной Звезды". Закончила войну на Дальнем Востоке.
]]>
Публикация графических материалов, содержащих нацистскую или фашистскую символику не является пропагандой идей нацизма или фашизма и производится только с историческими, научными, информационными, просветительскими целями, а также способствует формированию негативного отношения к идеологии нацизма и не используется для оправдания преступлений фашистской Германии.
История выдающегося советского разведчика Ивана Андреевича Колоса. В годы Великой Отечественной войны он был заброшен в штаб Варшавского восстания для координации действий восставших с советскими войсками.
В настоящее время крейсер входит в состав сил Новороссийской военно-морской базы в качестве музея. Экскурсия на надстройки, трюмы, знакомство с командой корабля-музея.
Говорят у войны - не женское лицо. Это правда, и горе тому, кто в него вглядится, но лица бойцов войны были разными, среди них нашлось немало девичьих лиц, порой они были прекрасны...
Одна из главных улиц Андреаполя, протянувшаяся от Кушелевского моста до железнодорожного вокзала, носит имя Гавриила Половчени. Так увековечен подвиг этого человека при освобождении города...
Петя Котельников встретил Великую Отечественную войну двенадцатилетним мальчишкой. 22 июня 1941 года детдомовец, воспитанник музыкантского взвода 44-го стрелкового полка встал в один строй с легендарными защитниками Брестской крепости
